Как Владимир Школьник прикрывает себя и Сауата Мынбаева, переводя стрелки на Бахыта Султанова

Аттракцион неслыханной щедрости

Помните, как в 2013 году случилось затоваривание бензином? В Казахстан хлынуло дешевое российское топливо – дешевое из-за разницы в курсе. Поэтому в апреле 2013 года премьер-министр РК Серик Ахметов подписал постановление, ограничивающее импорт нефтепродуктов из России. Постановление, инициированное министерством нефти и газа, которое возглавлял тогда Сауат Мынбаев (ныне – глава НК “КазМунайГаз”).

В этом постановлении говорилось, что оператором закупок топлива в России будет только “КазМунайГаз”. Тем же постановлением давалось поручение министерству нефти и газа составить график поставок российского топлива, определить квоты поставки. И министерство определило операторами оптовых поставок этого топлива три компании, всего три – АО “ҚазМұнайГаз Өнімдері”, ТОО “Petroleum Operating” и ТОО “Petrosun”.

Если с первой все понятно – это стопроцентная дочка “КазМунайГаза”, то две оставшиеся – весьма странные компании. Они не занимаются добычей нефти, у них нет своих месторождений. Мы не знаем, какими активами они располагают. У них даже сайтов нет. Таких частных компаний в Казахстане сотни, но выбраны были только эти две.

В октябре 2015 года мы спросили министра энергетики Владимира Школьника (МЭ является правопреемником миннефтегаза), почему именно эти компании получили квоты на поставку ГСМ из России. И вот какой ответ получили: “Утверждение импортерами нефтепродуктов из РФ АО “ҚазМұнайГаз Өнімдері”, ТОО “Petroleum Operating” и ТОО “Petrosun” обусловлено их высокой социальной ответственностью”.

И все. Что это за высокая социальная ответственность, в чем она проявляется, нам никто объяснять не стал. И сколько мы ни искали информации об этом – может, эти компании строят детские сады или помогают тысячам больных стариков или поставляют бензин кому-то бесплатно – ничего найти не могли. Высокая социальная ответственность, видимо, проявляется в чем-то другом.

Но мы знаем совершенно точно, что она проявляется не в открытости и прозрачности. Мы отправили свои вопросы в эти компании. Часть из вопросов продублировали в своей статье, опубликованной в октябре 2015 года (//gazeta.caravan.kz/articles/blagodeteli-i-posredniki-toplivnogo-rynka-articleID116399.html). И что же? Petroleum Operating нам ответила коротко, что компания своих месторождений не имеет, просто закупает нефть у производителей и перерабатывает на казахстанских НПЗ.

А в Petrosun вообще решили ничего не отвечать.

Однако нам удалось выяснить, что именно 2013 год – когда Petrosun на несколько месяцев получила эксклюзив на поставки российского топлива в Казахстан – стал для нее годом наивысшего экономического успеха. Зарегистрированное в январе 2012 года ТОО “Petrosun” (БИН 120140010450) заплатило в виде налогов и других обязательных платежей в бюджет чуть больше пяти миллионов тенге, но уже в 2013 году – больше 20 миллионов! Бизнес, как говорится, пошел.

По рецепту из “Золотого теленка”

А в чем бизнес-то этого самого ТОО “Petrosun”? Суть его можно выразить простой армейской мудростью: “Бери больше – кидай дальше”.

Но сначала – пару слов о том, как устроен рынок нефтепродуктов в нашей стране. Три нефтеперерабатывающих   завода перерабатывают не свою нефть – у них ее нет – а ту, что им дают компании-давальцы. Это могут быть нефтяные компании, которые занимаются добычей нефти, а могут быть оптовые поставщики, которые закупают нефть у добывающих компаний. Эти оптовые поставщики нефтепродуктов забирают бензин, дизель, другое топливо, полученное из купленной ими нефти, и дальше распоряжаются сами – продают по цепочке.

В июне прошлого года на парламентских слушаниях в докладе секретаря комитета мажилиса по вопросам экологии и природопользованию Шафхата Утемисова прозвучали занятные цифры: львиная доля нефти поставляется на НПЗ пятью поставщиками ТОО “Petrosun”, АО “КазМунайГаз – Переработка Маркетинг”, ТОО “Petroleum Operating”, ТОО “Саутс-Ойл” и компанией “LitaskoSА”. Объем поставляемой на переработку нефти указанными поставщиками составляет 86 процентов в общем объеме переработки.

– Они же, естественно, являются и основными получателями, доля которых в общем объеме отгруженных нефтепродуктов с НПЗ составила за прошлый год: бензин – 88 процентов, дизтопливо – 86 процентов, мазут – 77 процентов, – сообщил г-н Утемисов.

Итак, всего пять компаний владеют почти 90 процентами бензина в стране!

Уберем “КазМунайГаз” – понятно, что с ним работают месторождения, принадлежащие КМГ (например, АО “Разведка Добыча “КазМунайГаз” само не занимается продажей нефтепродуктов, но обязательства по поставке нефти на внутренний рынок имеет – вот и отдает эту нефть сестринской компании). Уберем LitaskoSА – эта компания входит в структуру “Лукойла”, и ее роль примерно такая же, как у “КМГ – Переработка Маркетинг”. В ТОО “Саутс-Ойл” на наш запрос ответили, что компания сменила сферу деятельности и поставками ГСМ более не занимается.

И вновь у нас остаются две непонятные компании – ТОО “Petrosun” и ТОО “Petroleum Operating”.

Бизнес их схож с бизнесом Александра  Ивановича Корейко из “Золотого теленка”, который открыл на Сретенском бульваре заведение под вывеской “Промысловая артель химических продуктов “Реванш”. Артель занимала две комнаты, в одной из которых находилось “производство”: “Там стояли две дубовые бочки с манометрами и водомерными стеклами, одна – на полу, другая – на антресолях. Бочки были соединены тонкой клистирной трубкой, по которой, деловито журча, бежала жидкость. Когда вся жидкость переходила из верхнего сосуда в нижний, в производственное помещение являлся мальчик в валенках. Не по-детски вздыхая, мальчик вычерпывал ведром жидкость из нижней бочки, тащил ее на антресоли и вливал в верхнюю бочку. Закончив этот сложный производственный процесс, мальчик уходил в контору греться, а из клистирной трубки снова неслось всхлипыванье: жидкость совершала свой обычный путь – из верхнего резервуара в нижний”.

Позднее комиссия установила, что это была обыкновенная вода. Но Корейко это вообще не волновало: “Он переезжал из банка в банк, хлопоча о ссудах для расширения производства. В трестах он заключал договоры на поставку химпродуктов и получал сырье по твердой цене. Ссуды он тоже получал. Очень много времени отнимала перепродажа полученного сырья на госзаводы по удесятеренной цене, и поглощали множество энергии валютные дела на черной бирже, у подножия памятника героям Плевны”.

В отличие от Корейко Petrosun даже не делает вида, что что-то производит. Она покупает нефть, отдает на переработку и полученные ГСМ продает, причем по ценам, которые никто не регулирует.

Отличный бизнес! Ясно, что заняться им хочется всем. Но пускают туда далеко не всякого – и это тоже понятно.

Как же ТОО “Petrosun” удается получать такие большие объемы нефти для переработки, чтобы осуществлять львиную долю поставок на внутренний рынок?

Наш человек в Гаване

По данным министерства юстиции РК, владельцев у TOO “Petrosun” – двое. Один – это китайская нефтегазовая компания CNPC (аналог нашего “КазМунайГаза”).

                                                              Айдана Сулейменова

А второй владелец – физическое лицо Айдана Сулейменова. Она приходится супругой Данияру Абулгазину.

                                                         Данияр Абулгазин

А Данияр Абулгазин – это человек, который с 2000 года работает в системе управления госактивами в нефтегазовом секторе – он был вице-президентом в “Казахойле”, управляющим директором в “КазМунайГазе” (в том числе по управлению долями в СП и по экономике и финансам), наконец, управляющим в фонде “Самрук-Казына” (сначала по вопросам управления электроэнергетическими и нефтегазовыми активами, затем – по вопросам управления нефтегазовыми и горнопромышленными активами). Кстати, Данияр Рустэмович входит в число 50 самых богатых людей Казахстана по версии Forbes.

Вот вам и объяснение, почему именно у Petrosun такие удивительно шоколадные условия.

Согласитесь, возникает впечатление, что Данияр Абулгазин, пользуясь связями, помогает Petrosun получать особые условия вроде эксклюзивного права на поставку российских ГСМ.

А зачем же ему CNPC в качестве второго акционера?

Весь этот “давальческий” бизнес построен на гарантированных объемах нефти. То есть надо иметь постоянный источник сырья для переработки. И таким источником для Petrosun является компания “ПетроКазахстан”.

В октябре 2010 года в прессу просочились сведения об одной, только одной крупной сделке, которую заключило ТОО “Petrosun” с АО “ПетроКазахстан Кумколь Ресорсиз” – о приобретении нефти почти на миллиард долларов (133 миллиарда тенге)! Одновременно компании договорились, что закупленный объем будет переработан на Шымкентском НПЗ за 22,65 миллиарда тенге.

Очевидно, Petrosun может себе позволить потратить миллиард долларов, рассчитывая заработать гораздо больше на продаже нефтепродуктов.

Так вот, CNPC нужна для того, чтобы гарантировать объемы нефти. CNPC является через свои дочерние компании владельцем 50-процентной доли в компании “ПетроКазахстан”. Вторые 50 процентов принадлежат “КазМунайГазу”, в котором, как мы помним, г-н Абулгазин знает всех, и все его уважают.

Вот, собственно, и вся нехитрая схема. Наверное, весьма типичная для казахстанского бизнеса.

И нас бы она вряд ли заинтересовала, если бы не настойчивые попытки официальных лиц всячески обелить эту схему, сделать вид, что всё прозрачно и правильно.

Прикрой нагих, насыть алчных

Про “высокую социальную ответственность” мы уже написали. Понятно, что решение о том, чтобы передать эксклюзивные права трем компаниям, принимал не Владимир Школьник, а Сауат Мынбаев, а теперь Владимир Сергеевич его активно прикрывает.

Но зачем же пытаться наводить тень на плетень в тех вопросах, которыми обязано заниматься министерство энергетики?

В своем ответе на наш запрос в октябре минэнерго пишет про эти три компании, в число которых входит и Petrosun: “Выше-указанные компании… являются крупнейшими участниками оптового рынка РК, являются собственниками разветвленной сети баз хранения нефтепродуктов, имеют налаженные и прочные логистические связи”.

Мы во втором запросе попросили их уточнить, какой такой разветвленной сетью баз хранения владеет, в частности, Petrosun, какой объем может принять на хранение, где находятся эти базы?

Министерство энергетики в ответе в ноябре посоветовало нам обратиться непосредственно в сами компании (зная уже из нашей статьи, что Petrosun никакой информацией делиться не собирается).

Между тем одной из обязанностей министерства энергетики является ведение реестра оптовых поставщиков нефтепродуктов.

Согласно п.1 статьи 21 Закона Республики Казахстан “О государственном регулировании производства и оборота отдельных видов нефтепродуктов”, оптовая реализация нефтепродуктов осуществляется только поставщиками, внесенными в реестр оптовых поставщиков нефтепродуктов.

В составе минэнерго есть комитет экологического регулирования, контроля и государственной инспекции в нефтегазовом комплексе, который должен вести этот реестр. К сожалению, скачать реестр с сайта министерства нельзя – там выложен пустой файл. Поэтому мы не можем сказать, какая там содержится информация. Мы даже не знаем, сколько у нас оптовых поставщиков нефтепродуктов в стране. Надеюсь, реестр все-таки существует и регулярно обновляется. Но когда этот реестр только начали формировать, сообщалось о нескольких сотнях заявок.

Несколько сотен компаний – и только три-четыре держат 90 процентов рынка? Причем такие, про которых министерство энергетики даже не знает, есть ли у них нефтебазы? Владимир Сергеевич, вам не кажется, что не ладно что-то в вашем датском, точнее, давальческом королевстве?

И уж совсем нам непонятно, почему на просьбу назвать количество компаний, занимающихся поставкой и реализацией ГСМ на территории РК, мин-энерго сообщило нам, что ответ находится “в компетенции министерства финансов РК”. Тем самым Владимир Школьник, который обязан вести учет всех оптовых поставщиков нефтепродуктов, которому в соответствии с законом, направляются заявления компаний, которые хотят этим заниматься, перевел стрелки на своего коллегу Бахыта Султанова.

Туда же – в минфин – нас послали в минэнерго с вопросом про те компании, которые благодаря своей “высокой социальной ответственности” продавали российское топливо в Казахстане: “Какой объем нефтепродуктов был ввезен данными предприятиями за время действия их исключительных прав на импорт ГСМ и на какую сумму?”. То есть Владимир Школьник сделал вид, что не знает, сколько эти “три молодца, одинаковых с лица” завезли в Казахстан российского топлива. И снова перевел стрелки на Бахыта Султанова.

Закон нарушен, но виновных нет

Мы также спрашивали г-на Школьника о результатах расследования, которое проводилось по поводу наделения этими исключительными правами трех компаний в связи с нарушением закона о конкуренции. И вновь Владимир Сергеевич изящно уклонился от ответа, посоветовав обратиться в антимонопольный орган.

Да, у нас есть ответ председателя комитета по регулированию естественных монополий и защите конкуренции минэкономики г-на Жумангарина, в котором Серик Макашевич признал, что “действия МНГ привели к ограничению или устранению конкуренции” и “по результатам расследования в отношении министерства нефти и газа вынесено предписание о прекращении нарушений антимонопольного законодательства РК, которое было исполнено”.

Как оно было исполнено, мы, увы, не знаем – не спрашивать же снова Владимира Сергеевича! Зачем пытать пожилого человека – ну не хочет он рассказывать о лихой деятельности своего предшественника. Мы только можем догадываться, что в Казахстане произошла девальвация, время затоваривания прошло, завоз российского бензина перестал быть таким прибыльным, и число поставщиков перестали ограничивать.

В то же время г-н Жумангарин умолчал об одном занятном факте. В конце марта на сайте тогда еще агентства по защите конкуренции было опубликовано маленькое сообщение, в котором рассказывалось об очередном заседании методического совета. “По итогам ряда предварительных рассмотрений сведений о нарушении антимонопольного законодательства Республики Казахстан в отношении государственного органа и 4 субъектов рынка, принято решение о начале проведения расследований”.

А теперь – самое важное: “При этом признаки нарушений антимонопольного законодательства в действиях ТОО “Petrosun” не подтвердились, в связи с чем членами методического совета принято решение об отказе в проведении расследования”.

То есть обыкновенное, но весьма необычное ТОО “Petrosun” было просто выведено из-под расследования. Чисты как слеза младенца!

Выходит, не один только г-н Школьник умеет заметать следы и переводить стрелки.

Но такое рвение министра энергетики наводит на мысли, что министерство переименовали, министра заменили, а принципы и методы работы остались прежними.

Мы тут все боремся за место под солнцем!

Тема эта оказалась практически неисчерпаемой. И уж, конечно, в эту статью не уместилось все, что нам стало известно.

Например, нам кажется очень интересным, что порождает появление таких компаний, как Petrosun. Определенные недоговоренности в законе, кажется, специально оставленные “серые зоны”, которые позволяют делать бизнес на ровном месте. В данном случае, оказывается, ни одна нефтяная компания не заинтересована самостоятельно перерабатывать нефть и затем продавать ее. Гораздо выгоднее продать нефть сторонней, но в доску своей компании, чтобы она уже занималась продажей нефтепродуктов.

И, конечно, не случайно, что оптовые цены на нефтепродукты никто не регулирует. Розничные на некоторые виды нефтепродуктов государство регулирует, а вот оптовые – нет. И такие компании, как Petrosun, могут продавать бензин и дизель практически по любым ценам, ведь три-четыре компании в стране скупают практически всю нефть, не идущую на экспорт.

Плохо поддается пониманию и логика схемы, при которой НПЗ, принадлежащие государству, перерабатывают нефть только от давальцев – практически сплошь частных фирм. И если вдуматься, то получится, что затянувшаяся реконструкция НПЗ и странная “давальческая” схема объясняются исключительной выгодой таких компаний, как Petrosun.

А еще интересно, что Petrosun выигрывает практически всегда тендеры на поставку нефтепродуктов в регионах, крупным компаниям, в том числе государственным. Ведь в регионах поставщиков выбирают акиматы, и как они это делают, не знает никто. Видимо, тоже ориентируются на “высокую социальную ответственность”. Это отдельная тема, заслуживающая отдельной статьи.

И, конечно, нам очень интересно, как работает Petrosun, чем владеет, почем покупает и почем продает, кому и на каких условиях поставляет. И если в компании думают, что без их ответов мы не узнаем эту информацию, они заблуждаются.

Думаю, понятно, что запросы в адрес официальных лиц и госорганов мы будем отправлять и дальше. И требовать ответов по существу и в установленные законом сроки. И, кажется, пора направлять соответствующие вопросы и в правоохранительные органы.

Очень уж нам нравится эта прекрасная компания под названием Petrosun – “Нефтяное солнце”. И мы искренне радуемся за тех, кому повезло греться в его лучах.