Катя ШКОЛЬНИК. Из Лондона с ностальгией

Из инженера-физика – в арт-фотографа

Катя Школьник одно время жила в Москве, сегодня обосновалась в Лондоне, но снова вернулась в Алматы, где еще в бытность своей работы в казахстанском МИДе провела год. Сейчас представить ее отдельно от фотокамеры невозможно. Крутая смена профессии произошла восемь лет назад. А наука и дипломатия (Школьник по образованию инженер-физик и специалист в области международных отношений) остались в далеком прошлом.

– Я работала достаточно интенсивно, а потом так сложились обстоятельства, появилась возможность поменять род деятельности, – рассказывает Катя. – Увлеклась фотографией и поняла – это именно то, что приносит радость, удовольствие, как ни одно из моих прежних занятий.

Катя училась у российских мэтров фотодела, много путешествовала по свету, была в Японии, США, Африке. На Черном континенте, будучи еще начинающим фотографом, по ее словам, смогла “набить руку”.

Эти поездки “вылились” в более чем 30 серий арт-фотографий. Сейчас ее работы хранятся у американских, европейских и российских коллекционеров и дизайнеров. Ее работа “Моя любовь – Ереван” была успешно продана на аукционе Christie’s в 2011 году.

– То была армянская церковь в Лондоне, которую я фотографировала, и продала триптих. Это наш совместный проект с алматинской художницей Айганым Садыковой, – говорит Катя.

Рефлексия по памяти

Под проект Кати Школьник “Генетический код утраченного времени” Музей искусств имени Кастеева отвел отдельный зал, преобразовав его по принципу конструктивизма. Данная выставка проводится совместно с московской галерей Artwin, в рамках фестиваля современного искусства Artbat Fest. Автор демонстрирует серию фотографий здания Наркомфина (расположено в Москве. – Прим. авт.) в его нынешнем аварийном состоянии, но по-прежнему представляющего архитектурную ценность. Этой знаковой постройке советского конструктивизма и посвящена вся инсталляция Школьник.

–  Мне было интересно посмотреть здание изнутри. Мне открыли подъездную дверь, где, собственно, висит замок, и только небольшое количество жильцов могли туда попасть. Я пришла со своими двумя камерами осенью 2009-го. Было понятно, что оно разлагается и скоро исчезнет, этого больше не будет. Структура здания начала проступать через быт, который устроили люди, живущие там десятилетиями. Эти встроенные коридоры, эти маленькие, но складные квартиры, все еще со следами жизни и обитания людей. Очень грустно, но очень красиво. Проект сложился с долей нотки ностальгии. Я считаю эти конструктивистские здания  теми “хромосомами”, которые породили архитектуру XX века, в том числе все наши хрущевки, школы, детсады, в которых мы воспитывались и росли. В этом и есть ценность, – говорит Катя.

Проект Школьник, по сути, музей в музее. Незримой рукой она ведет зрителя по руинам здания Наркомфина и, словно машина времени, погружает в атмосферу тех лет, с помощью артефактов, музыки и даже лозунгов. Само здание есть продолжение идеологии коммунизма, а ныне – реквием по социалистической утопии, которой не суждено было сбыться. Индивидуальное сознание победило общественное.

– Здание Наркомфина строилось как модель социалистического общества, где личность растворялась в коллективе, – добавляет куратор выставки из Москвы Виталий ПАЦЮКОВ. – Сейчас здание засыпает, находится в состоянии лени, в новом покое, в котором сохранились прекрасные идеи. Катя реставрирует это здание с помощью искусства.

Полюбите конструктивизм

Спрашиваю Катю, не хотела бы она привлечь таким же образом внимание общественности к какому-нибудь из алматинских зданий, тем более для некоторых строений южной столицы вопрос выживания поставлен остро.

– Вы знаете, Алматы – очень интересное с точки зрения архитектуры место. Мало того, здесь есть здание Моисея Гинзбурга (Наркомфин – также проект Гинзбурга. – Прим. авт.). Это академия искусств имени Жургенова (бывший дом правительства КазССР. – Прим. авт.), в которую я хочу сходить и посмотреть, что там сейчас. Конструктивизм очень четко детерминировал жизнь человека. А человек этого не любит, он спонтанное существо. И все эти здания при всей своей красоте, стройности и концепции подверглись максимальному разрушению, переделкам и перестройкам. Человеческая природа брала свое и вносила коррективы, которые ломали красоту этих зданий. Если поговорить на улице с людьми, кроме как, что это уродство, никто не скажет что-то хорошее, к сожалению.

Работы Школьник выставлялись в Совете Федерации России (2010), в Московском музее современного искусства (2014). В Музее Кастеева четыре года назад она представляла свою персональную выставку. Сегодня многие проекты Кати связаны со столицей Великобритании.

– Знаете, трудно сказать, как меня воспринимают в Лондоне. Лучше самих жителей об этом спросить. Надеюсь, что хорошо, – рассказывает “КАРАВАНУ” Школьник. – Там я представляла несколько проектов совместно с казахстанской художницей и актрисой Айганым Садыковой (роли в фильмах  “Заблудившийся”, “Прыжок афалины”), большой умницей, красавицей. У нас был микс-медиапроект под названием “Леда”, посвященный знаменитой греческой трагедии о “Леде и лебеде”, тема в искусстве очень распространенная. Айганым находила свое отражение в моей камере и осмысливала его как художник, фактически я выступала в роли зеркала для нее. Это был достаточно крупный проект с большого размера работами, которые представляли разные состояния человеческой души, ее прохождение через катарсис. Я с удовольствием всегда вспоминаю об этом проекте, может, даже имело бы смысл привезти его в Казахстан. В Лондоне он был хорошо воспринят.

Открытие выставки посетила мама – Татьяна Школьник, бывшая супруга министра энергетики Владимира Школьника, известный дизайнер интерьеров. Отца на фотовернисаже не было.

Когда личная жизнь – дело личное

Сегодня, в век новых технологий, когда всяк вооружен фотокамерой и считает себя мастером, сложно вызвать удивление публики. И все же Катя старается это делать, хотя признается, что и сама “грешит” телефонными шедеврами.

– Считаю, что фотоаппарат на телефонах – отличная вещь. У меня есть несколько коллекций, снятых на айфон. Это чудесный инструмент, и то, что люди им массово пользуются и делают столько фотографий,  на самом деле здорово. Потом это индивидуально развивает, позволяет сохранить память.

Сама фотограф призналась, что кроме “Инстаграма” свои фото нигде не выкладывает. Принцип “все общее”, пришедший в нашу жизнь из соцсетей, ей чужд, как и жильцам дома Наркомфина, которых она запечатлела на свою фотокамеру.

– У меня нет “Фейсбука” по принципиальным соображениям. Я не чувствую к нему свою принадлежность. Это очень удобно, очень здорово, очень современно, но это немножко не мое состояние…

Выставка Кати Школьник продлится в Алматы до 28 сентября.

Алматы